В Петербурге появилось граффити с Марией Колесниковой — его закрасили


Опубликованно 09.09.2021 00:50

В Петербурге появилось граффити с Марией Колесниковой — его закрасили

В Сaнкт-Пeтeрбургe зaкрaсили грaффити с oппoзициoнeркoй Мaриeй Кoлeсникoвoй, пригoвoрeннoй в Бeлaруси к 11 гoдaм кoлoнии. Oб этoм сooбщaeт «Мeдиaзoнa» сo ссылкoй нa кoррeспoндeнтa.

Рядoм с изoбрaжeниeм Кoлeсникoвoй былa нaдпись «Зa нaшу и вaшу свoбoду».

Кoммунaльщики стaли зaкрaшивaть стрит-aрт прaктичeски срaзу пoслe eгo пoявлeния. Грaффити былo рaзмeщeнo нa стeнe в Цeнтрaльнoм рaйoнe, нeдaлeкo oт Мoскoвскoгo вoкзaлa.


Вывод Минскoгo рaйoнa 6 сeнтября пригoвoрил пoлитикa Мaрию Кoлeсникoву к 11 гoдaм лишeния свoбoды пo дeлу o «зaxвaтe гoсудaрствeннoй влaсти» зa сoздaниe Кooрдинaциoннoгo сoвeтa oппoзиции. Юристa Мaксимa Знaкa пригoвoрили к 10 гoдaм бедность непокрытая свободы.

Уголовное дело рассматривалось в закрытом режиме, адвокаты и фигуранты находились около подпиской, за разглашение данных грозила уголовная серьезность.

Колесникову обвиняли в заговоре с целью захвата государственной правительство неконституционным путем (ч. 1 ст. 357 УК БР), создании экстремистского формирования и руководстве им (ч. 1 ст. 361-1 УК БР). Тетечка же обвинения предъявлены юристу Максиму Знаку. Они равно как стали подозреваемыми по уголовному делу о «публичных призывах к действиям, направленным в причинение вреда национальной безопасности» (ч. 3 ст. 361 УК).

Ее судили ради причинение вреда нацбезопасности. Тот, кто такой развернул массовые репрессии, тот, кто именно избиениями и пытками мстил людям из-за часы и дни пережитого страха, который навлек на страну санкции, а для себя презрение — не причинил вреда нацбезопасности. Добро безопасности причинила женщина, играющая получай флейте, красивая женщина с яркими губами, складывающая щупальцы сердечком, чтобы сказать всем, будто в ее сердце любовь. И поэтому допустим сидит одиннадцать лет в тюремном бараке.

Ее судили по (по грибы) создание экстремистского формирования. Бесчисленные спецназы, пропахшие жестокостью и лошадиным вслед за тем, ОМОНы, оперативные полки, тайные агенты, убийцы, получающие расстрельный пульверизатор для совершения убийств, каратели с толстыми шеями, защищающие диктатора и вслед за это удостоенные личной беседы с ним, приблатненная аудитория, вечерами с хиханьками и хаханьками выходящая мышковать на протестантов, как на вздор — это, конечно, не экстремистские формирования. Экстремистское составление — это три женщины, ездящие числом стране в атмосфере любви и увеличивающие нажин счастья в людях, объясняя им, какими судьбами победить на выборах возможно. Маруня Колесникова одна из трех. И вследствие этого пусть одиннадцать лет сидит в концлагере.

Ее обвинили в заговоре с целью захвата власть предержащие неконституционным путем. Фальсифицировать выборы, обманывать, ломать комедию, в безумии бегать с автоматом, наряжать сына в милитаристские бирюльки, в тюрьму) в тюрьмы своих политических противников, в отклик на волеизъявление народа натравить получай народ карателей — это ни в коем случае малограмотный захват и не удержание власти неконституционным толково. Ну что вы! Как ваш брат могли так подумать. А захват власть имущие неконституционным путем — это в полном соответствии с конституцией сидеть за рулем прекрасную, вдохновляющую, мирную и светлую предвыборную кампанию и списать на выборах, чтобы создать новую, живую, европейскую Беларусь. Вона это непозволительно. Вот за сие надо карать. И поэтому Мария отправляется в острожный смрад и концлагерный ад на одиннадцать полет — на вечность.

Это вечность жизни, негасимость одиннадцати страшных лет, когда образина ее покроется морщинами, волосы поседеют, трупец ослабнет, когда глаза ослепнут через непрерывного шитья белья для силовиков — самый это обещал ей замминистра внутренних дел Казакевич, а некто ведь слово держит. Это бессмертность жизни, когда она не услышит значительнее божественных звуков своей любимой музыки, кое-когда слух ее умрет в однообразном звяке лагерных кружек и в тупом небытии стоячего лагерного времени, подчас руки ее огрубеют и станут невыгодный способны на тончайшие касания, необходимые интересах музыки, а губы высохнут и забудут флейту. И о ту пору, может быть, — пройдет восемь парение или десять — располневший и раздобревший замминистра приедет с инспекцией в фабрика смерти, велит привести ее и с усмешкой спросит женщину в ватнике, стоящую пред ним с темным неподвижным лицом: «Ну, что-нибудь? Я предупреждал тебя, что будешь 25 планирование на зоне без зубов стегать рубашки силовикам. Помнишь еще?»

Камера был закрытый. Это естественно. Из-за этого что никакого суда не было. Упрек секретно, защитники под подпиской о неразглашении. Же не надо обманываться, не пора попадать под власть слов, которые бандиты воруют у нас бесцельно же, как они воруют у нас наши жизни, нашу свободу, наши компетенция, наш выбор, наши деньги, наше завтрашний день. Они называют государством захватившую его банду и расправу судом. Они используют пристойные суесловие, чтобы завесить ими непристойные образ действий. Суд потому и был закрытым, словно если открыть его, то по всем статьям — всему миру — будет ясно, точно это просто бандитская сходка, возьми которой изуверы карают человека. Хотя это и так ясно.

Это деяния о силе зла и бессилии добра. По всем статьям все понятно, и никто ничего безграмотный может сделать. В центре Европы выживший изо ума человек, наделенный утробным инстинктом верхи, захватил в заложники целый народ, бросил Марию в тюрьму — и миздрюшка ничего не может сделать.

Америса ушла в себя, Евросоюз отводит моргалы, Германия занята выборами, Франция озабочена событиями в Афганистане, Страна) викингов привыкла к спокойной жизни, Илон Маск занят космосом, Грета Тунберг переживает вслед за пингвинов, английская премьер-лига преклоняет колена, прося прощения у рабов прошлых веков, Йоко Оно устала, а его святейшество римский не вмешивается в политику. А Штутгартская общество музыки, где училась Мария? Опыт музыки занята музыкой... Весь век вертится и крутится своим чередом, взгляните становится частью бытия, сознание смиряется с ним во вкусе с чем-то неизбежным. «Ну а ась? мы можем сделать?» Нам остается только лишь жить — рядом с кошмаром, за тонкой стенкой.

Да мы с тобой соседи Марии, которая играла держи флейте, улыбалась, не боялась, любила житьё и людей, хотела распахнуть в своей стране окна пользу кого света и двери для воздуха и в эту пору мучительно долго будет черной тенью, зэка в лагере. Да мы с тобой ее соседи по времени, объединение географии, по жизни. А что пишущий эти строки можем сделать?

Их двое таких, в России и Беларуси — Машура и Алексей. Она разорвала загранпаспорт, помяла его обрывки в руках и выкинула их в пауза гэбэшного автомобиля, который увозил ее с родной страны. Она выпрыгнула изо машины и пешком вернулась туда, идеже люди отвечали улыбками на ее улыбку и сердечками возьми ее сердечко. Он, отравленный бандой следовавших после ним убийц, едва не командированный на тот свет стараниями омских врачей, защищенный летчиками и фельдшером скорой, тоже вернулся в свою родную страну, тама, где дело его жизни. Знали ли они тот и другой, на что шли? Да, знали, и всё-таки-таки шли. Мы с содроганием читаем его веселые корреспонденция из лагеря и молча смотрим получай ее руки, показывающие нам сердце из-за тюремных решеток.

Корень: «Новая газета»













 



Категория: Новости